Традиции флота

Одними из важнейших направлений в деятельности священнослужителей всегда были укрепление и распространение боевых традиций русского воинства.
Хотя директивно эта сфера деятельности морского духовенства нигде не оговаривалась, она была как бы "растворена" в обязанностях флотских священников, в том религиозно-духовном наследии, которое было оставлено предшественниками.
В чем конкретно выражалось влияние флотского духовенства на укрепление и распространение боевых традиций?
Патриотизм, служение народу.
Русская Православная Церковь никогда не стояла в стороне от событий, переживаемых Отечеством, призывая народ к единению во имя защиты Руси. Достаточно вспомнить деятельность церкви в период татаро-монгольского ига, Смутного времени, в годы войн, которые пришлось вести России с иностранными захватчиками исконно русских земель.
Исторические документы свидетельствуют о ряде фактов, подтверждающих мысль о том, насколько деятельность духовенства, в том числе морского, была пропитана духом патриотизма, любви к Родине.
"В 1700 году шведские корабли подошли к Архангельску, на Двинское устье. Под видом торговых судов они пытались войти в порт города. Однако монастырский "служник" Иван Рябов и переводчик Дмитрий Борисов, захваченные шведами для того, чтобы узнать пути подхода к городу, сумели воспрепятствовать врагам, решившись на подвиг. Они сумели завести два шведских передовых судна, шняву и галиот, на мелководье под пушки крепости. После тринадцатичасовой перестрелки оба судна были захвачены. Борисов был убит шведами, а Рябов, притворившись мертвым, спасся, добравшись впоследствии вплавь до берега.
Жители города свято чтят подвиг героев-архангелогородцев, у которых любовь к Родине перевесила риск собственной гибели.
Особенно много свидетельств патриотической деятельности флотского духовенства было отмечено в годы русско-японской (1904-1905 гг.) и первой мировой (1914-1918 гг.) войн.
Уже в первый день русско-японской войны Петербургский митрополит Антоний обратился к царю с письмом, где, в частности, говорилось: "Христианскому сердцу свойственно желание мира… Вероломный японец дерзновенно поднял знамя брани против русского народа. Дрогнула негодованием Русь святая!.. Умеет Русь мир хранить, но умеет и врага отразить. Грудью крепкою станет она вся, как один человек, за Царя, за Церковь свою святую и за Отчизну дорогую…
Располагай нами и имуществом нашим. Нужно будет – церкви и монастыри вынесут драгоценные украшения святынь своих на алтарь Отечества".
Можно отметить, что в данном случае к патриотизму государственному здесь прибавляется патриотизм религиозный, который призывает воинов к любви к Русской Православной Церкви, к ее ценностям, к вере в то, что с ее помощью враг будет побежден.
В российском государственном военно-историческом архиве хранятся многочисленные письма-обращения священнослужителей к руководству военного и морского духовенства, округов, фронтов и флотов с просьбами об определении их на фронт в годы первой мировой войны, которые и поныне читаются с глубоким трепетом.
Из прошения диакона Жабенской церкви Валдайского уезда Новгородской епархии Александра Нумерова Протопресвитеру военного и морского духовенства Г.И. Щавельскому.
"Не найдете ли Вы возможным и достойным определить меня на какую-либо… священническую вакансию… и этим Вы удовлетворите мое непреодолимое желание послужить Отчизне в годину тяжких испытаний… У меня еще со школьной скамьи было желание положить свою жизнь за Веру, Царя и Отечество, но при окончании курса Новгородской Духовной Семинарии обстоятельства сложились иначе, вопреки моему желанию послужить Родине в рядах армии… Все мои желания и взоры устремлены теперь на театр военных действий, где, я думаю, мог бы всей душой отдаться служению Родине, и тогда я не считал бы себя человеком лишним, когда вся Россия, как один человек, поднялась на защиту дорогой Родины… 20 октября 1915 г."
Это были не просто слова! Как показывала практика боевых действий, священнослужители часто выполняли свой долг перед Родиной, Богом, деля с воинством все тяготы и лишения, и даже находя смерть на поле брани.
Таким образом, любовь к Родине, народу, патриотизм проходили красной нитью через деятельность Русской Православной Церкви, ее военного и морского духовенства, которые не только словом, но и делом подкрепляли свой патриотизм в боях на суше и на море, увлекая этим за собой воинство.
Духовенство делало также все от него зависящее по воспитанию воинов в духе верности присяги и воинскому долгу.
При этом священнослужители не раз личным примером показывали образцы верности принятой присяге и воинскому долгу.
Примечателен подвиг архимандрита Георгия, благочинного над флотским духовенством в Севастополе в годы Крымской войны (1853-1856 гг.), который в ходе его героической обороны ежедневно совершал божественные литургии на корабле "Двенадцать Апостолов", а также на бастионе 38-го флотского экипажа в Севастополе, под неприятельским огнем напутствовал раненных и умирающих. За этот подвиг он был награжден золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте.
Преданность присяге, воинскому долгу военное и флотское духовенство наполняло высоким идейно-религиозным смыслом, стараясь воспитать в воинах доблесть, отвагу, героизм, стойкость и мужество в бою. Здесь тоже многое значил личный пример, ибо согласно руководящим документам того времени, место священнослужителя в бою находилось на передовом перевязочном пункте. Если того требовала обстановка, пастырь выходил на палубу и помогал морякам словом и делом – напутствовал их, отпевал умерших, воодушевлял и подбадривал, а иногда выполнял роль подносчика снарядов при каком либо орудийном расчете.
Незабываем подвиг иеромонаха Порфирия, корабельного священника крейсера "Аскольд", входившего в состав 1-й Тихоокеанской эскадры.
"28 июля 1905 года крейсер в составе эскадры вышел в море для прорыва во Владивосток и принял участие в бою с японским флотом. После атаки неприятелем русской кильватерной колонны вышел из нее и, приняв управление на себя, вызвал огонь японцев. За время боя о. Порфирий геройски воодушевлял матросов на верхней палубе".
Многим хорошо известен незабываемый подвиг крейсера "Варяг", однако не все знают о том, что однофамилец командира корабельный священник о. Михаил Руднев во время жестокого боя ходил по залитой кровью палубе и воодушевлял офицеров и матросов.
В числе священников, погибших в русско-японской войне, были иеромонах Алексий Раевский с броненосца "Петропавловск", иеромонах Назарий с эскадренного броненосца "Князь Суворов", судовой священник, иеромонах Виктор Никольский с эскадренного броненосца "Ослябя", судовой священник, иеромонах Кирион с эскадренного броненосца "Наварин", иеромонах Федор Хандалаев с крейсера 1-го ранга "Светлана" и другие.
Государство высоко оценило мужество и героизм военных пастырей, проявленные в военные годы. Так, количество награжденных священнослужителей – участников Крымской войны (1853-1856 гг.) доходит до 200, из них двое награждены офицерским крестом на Георгиевской ленте, пятеро – золотым наперсным крестом из кабинета Его Императорского Величества, 29 – золотым наперсным крестом Святейшего Синода, 8 человек – орденами Св. Владимира 3-й и 4-й степеней, 17 человек – орденом Св. Анны 2-й степени, 38 человек – орденом Св. Анны 3-й степени, более 70 священников получили духовные награды: набедренники, скуфьи и камилавки, серебряные и бронзовые медали.
Флотские священники много внимания уделяли воспитанию у моряков любви к своей части, кораблю. Влияние флотских пастырей на развитие и укрепление данной традиции основывалось на воспитании у моряков чувства любви к месту, где они служили, разъяснению того, что корабль есть защитник и спаситель человека в море. Проходило это в форме бесед, поучений, занятий. Морские священнослужители также личным примером доказывали это на практике.
Незабываем подвиг иеромонаха Антония – корабельного священника минного заградителя "Прут".
"29 октября 1914 года "Прут" следовал из Ялты в Севастополь, имея на борту семьсот десять мин. У траверза мыса Фиолент он был перехвачен германо-турецким крейсером "Гебен", который осуществлял крейсерство на Черном море. Видя то, что выброситься на берег не удастся, а артиллерийское вооружение "Прута" было столь ничтожным (восемь 47-мм орудий и один пулемет), что о бое с "Гебеном" не было и речи, было принято решение – открыть кингстоны и затопить корабль. Видя, что минный заградитель не собирается сдаваться, "Гебен" осыпал его градом снарядов, нанеся сильные повреждения тонущему кораблю…
Отец Антоний появился на верхней палубе… и, приблизившись к борту, простер руки к небу, словно призывая милосердие Божие на всех гибнущих, умирающих и страдающих своих духовных детей.
– Батюшка! Спасайтесь! – кричали ему со шлюпок.
Но о. Антоний не обращал внимания. Он молился… Затем, высоко подняв крест, стал быстро благословлять всех вокруг...
Вихрь дыма застлал место, где только что стоял батюшка, больше никто его не видел... 80-летний, белый как лунь, иеромонах о. Антоний не пожелал в минуту гибели родного корабля расстаться с ним и погиб с крестом в руках, до последней минуты благословляя свою паству".
Деятельность флотского духовенства по влиянию на данную традицию была глубоко патриотична, так как любовь к своей части, кораблю рассматривалась через призму любви к Родине, и это очень хорошо видели офицеры и матросы.
Говоря о влиянии флотского духовенства на развитие и распространение среди моряков такой традиции, как флотское товарищество, уважение к командиру, офицерам, защита их в бою, следует отметить, что сама эта традиция исходит из особенностей и трудностей морской службы. Во0первых, корабль – это автономное сооружение, что особенно ощущается в море, и каждый человек на нем на виду; во-вторых, корабельная взаимозаменяемость отработана до автоматизма и халатное выполнение служебных обязанностей каким-либо членом команды существенно отражается на организме корабля. К этому следует добавить, что здесь велика роль командира корабля и его ближайших помощников – офицеров.
Военные пастыри Русской Православной Церкви старались воспитывать личный состав в духе преданности своим командирам, беспрекословного выполнения их приказов, защиты в бою даже ценой своей жизни, а если того требовала обстановка – то подтверждали это личным примером, как, например, протоиерей 45-го пехотного Азовского полка Дамиан Амвросиевич Борщ. В ходе обороны Севастополя времен Крымской войны о. Дамиан вел себя в сражениях с удивительным хладнокровием, оказывал помощь раненым, напутствовал умирающих, выносил раненых из-под огня.
4 февраля 1855 г. в ходе боя у реки Черной контуженный командир полка полковник Норденстренг упал в воду и утонул бы, но за ним бросился в реку и спас его о. Дамиан.
Не случайно, что священнослужителей, подобных о. Дамиану, очень любили солдаты и матросы, называя каждого из них ласково "наш батюшка", и уважали офицеры.
Надо сказать, что флотские священнослужители воспитывали матросов, прививая им общечеловеческие, общевоинские понятия чести и гуманизма, требуя чистоты в помыслах, благородства в поступках, презрения к трусости, учтивости к женщине, соблюдения и защиты личной чести пуще глаза. Иными словами это был тот нравственный "кодекс, без соблюдения которого вооруженный человек мог стать просто опасным насильником, если не бандитом".
Русская Православная Церковь рассматривает человека как высшую природную ценность, а поэтому призывает всех любить ближнего. Особенно актуальным становится этот призыв во время боевых действий, когда на поле брани появляется много раненых, контуженных, и не только своих, но и чужих. Церковь утверждала, что безоружный и беспомощный враг – это уже не враг, а человек, нуждающийся в помощи, и относиться к нему надо с должным вниманием.
Известный священнослужитель протоиерей о. Иоанн Ильич Сергиев, получивший в народе имя Иоанн Кронштадтский, так как большая часть его церковной службы прошла в Кронштадте, в годы русско-японской войны 1904-1905 гг. организовал первый отряд братьев милосердия "во имя Христа" в количестве 40 человек. Вскоре был создан комитет по формированию подобных отрядов, в задачу которых входило отыскивать после боя на поле сражения тяжелораненых и спасать их.
Особо важное значение придавало флотское духовенство деятельности по отданию воинских почестей морякам, погибшим в бою, сохранению в памяти потомков имен выдающихся морских героев и деятелей, так как от этого зависело духовно-нравственное здоровье последующих поколений.
Забота о надлежащем погребении воинов, установлении им памятников, извещение родственников погибших о времени и месте захоронения была уставной обязанностью священников, которая впоследствии стала одной из важных боевых традиций флота, как символ памяти о тех, кто, защищая Отечество, погиб на поле боя.
Одной из форм увековечения памяти погибших стало возведение храмов и совершение в них молебнов в честь тех или иных памятных событий. 14 сентября 1770 г. в Морском Николо-Богоявленском соборе Санкт-Петербурга в присутствии Екатерины II был отслужен благодарственный молебен в честь победы Российского флота в Чесменском морском сражении. Впоследствии этот молебен стал совершаться ежегодно 24 июля – в день начала боевых действий под Чесмой.
Стало своеобразной традицией в морских храмах украшать внутренние и внешние стены мраморными досками с именами погибших. Так, в церкви морского кадетского корпуса на специальных мраморных досках черного и серого цвета были выбиты имена выпускников корпуса погибших в боях (черные доски) и кораблекрушениях (серые доски)… В этом же ряду стоит решение Святейшего Синода, принятое в 1904 г. Оно требовало: "… сельским церквам на стенах своих прибить черные доски с перечислением погибших славною смертью на поле брани: "Вечная память погибшим и слава живым!".
Часто при храмах устанавливали памятники военным и государственным деятелям, а также обелиски и памятные знаки в честь подвигов воинов.
Помимо захоронения и увековечения памяти на берегу существовал ритуал погребения погибших и отдания воинских почестей в море, что отражает особенности флотской службы.
В местах героической гибели кораблей родился прекрасный ритуал отдания воинских почестей опусканием на воду венка из живых цветов. Координаты таких мест отмечаются в приказах командующих флотов.
Традиция отдания воинских почестей и увековечения памяти погибших носила не только ритуально-обязательный, но и воспитательный характер, причем второй аспект имел большее значение, чем первый.
Таким образом, влияние морского духовенства на развитие, укрепление и распространение боевых военно-морских традиций имело разноплановый характер, от богослужебных мероприятий – молебнов, молитв, отпеваний – до личного примера на поле брани. Священнослужители прекрасно понимали, что воспитание у воинов любви к Родине, командиру, кораблю, флагу, героизма и мужества, товарищества, гуманизма является краеугольным камнем в достижении победы на врагом.

Источник: Капитан 2-го ранга А. Кузнецов, "Морской сборник" № 2 (февраль 2000 г.)